КИНОКЛУБ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Фильм «Возвращение» не терпит единой интерпретации. Я предлагаю лишь одну из версий, навеянную мне множеством «цитат», использованных в картине.

Зрителю предлагается сразу два слоя содержания. Первый из них - это сюжетная линия фильма о возвращении отца в семью, к детям, после долгого отсутствия. Второй смысл прослеживается пунктиром, через знакомые образы известных произведений искусства.

Фотография отца хранится у детей в библейской книге, как память или пророчество о нем, о его возвращении. Второй смысловой слой - это возвращение «Отца» к «детям» своим, после долгого отсутствия.

Адресность «цитат» не оставляет пространства для фантазии. Самая яркая из них, задающая тон всей картине, это прекрасно сделанная иллюзия «Снятие со креста» Мантеньи – спящий отец. Одно из самых известных произведений Возрождения ведёт за собой цепь ассоциаций и аналогий.

Сюжет снятия с креста, подразумевает последующее Воскрешение. В фильме отец «воскресает» для своей семьи.
Трагичность «второго» сюжета начинается с того, что отцу никто не обрадовался. Испугались – да! Удивились – да! Но никто не был рад. С первого кадра своего появления в фильме он обречен на «распятие».
Женщины в этом фильме ведут себя очень странно. Нельзя удержаться от сравнения их с Марфой и Марией, правда, здесь мы видим двух Марф и ни одной Марии. Можно подумать, что они крайне разочарованы появлением мужа и зятя.

Следующая параллель, это конечно обед, – Тайная вечеря. Произведения изобразительного искусства всегда остаются очень условными, и вызывает уважение мастерство оператора, точно копирующего их пространство в трёхмерном измерении. Сцена обеда делает чувства зрителя к образу младшего сына двойственными, амбивалентными. В мир ребёнка врывается новая реальность. Он прекрасно себя чувствовал и без неё. У него «отняли» любовь матери.

Его старший брат как будто не видит чуждость фигуры отца в их доме. «Где он был всё это время?» - вопрос кажущийся кощунственным для остальных, но не дающий покоя младшему ребёнку. В то же время, отец делит трапезу с семьёй, как Отец с апостолами. И именно во время Тайной вечери стало ясно, что среди них есть предатель. Кстати, в течение всего фильма «накормить» младшего сына отцу так и не удалось.

В Святом писании Спасителя всё время заставляли доказывать своё божественное происхождение. В течение всего фильма младший мальчик всё время создаёт провокационные ситуации, стремясь подтвердить свои фантазии об агрессии к нему отца.
Весь фильм отец после своего появления стремится к какой-то цели. Что это за цель, мы можем только фантазировать. Подразумевается, что ценность этой цели безусловна для всех, но знает о ней только отец. Он тащит за собой детей, которые к слову, сами с ним напросились. Спаситель выполнял свою миссию, которую никто не мог ни понять, ни оценить. Апостолы сами пошли с ним. Они спрашивали Иисуса о том, что происходит и о смысле его действий, но ответы Его были выше их понимания. Осознали смысл Его слов только после Его смерти. В отличие от Апостолов, дети в фильме так и не узнали о цели их путешествия. Но лишь после смерти отца они его приняли. Не смотря на преданность Христу, апостолам понадобилось свидетельство на горе Синай, когда сын божий явился в свете своём. Сцена, когда дети везут труп отца в лодке, откровенно цитирует новгородскую икону с этим сюжетом.

После гибели отца, дети не узнали о смысле их путешествия, но они поверили в своего отца. Мы видим это по резкой идентификации старшего сына с отцом и по полному подчинению младшего брату.

Сюжет фильма не адресован к конкретному времени. Это могло произойти и сегодня, и пятьдесят лет назад. Эта «вневремённость» фильма приводит к выводу, что если бы события Святого писания происходили сейчас, то закончились бы точно так же, как и две тысячи лет тому назад.

ВОПЛОЩЕННАЯ МЕЧТА
Заметки о Киноклубе ИКиПП

Идея Киноклуба как некоторого необходимого пространства для обмена мнениями по поводу произведений киноискусства давно витала в воздухе. Время от времени мы обращались к теме кино на заседаниях Психоаналитического Клуба ИКиПП, в студенческих дискуссиях, на лекциях и семинарах. Поворотным моментом, придавшим этой идее вполне конкретные очертания, стала традиционная декабрьская Конференция ИКиПП в подмосковных «Липках».
Просмотр нашумевшего фильма Андрея Звягинцева «Возвращение» продолжился полуторачасовой дискуссией в кинозале и завершился далеко за полночь на стихийно организованном фуршете. Фильм не оставил равнодушным никого из присутствующих: кто-то обращал внимание на параллели с жизнью сегодняшнего российского общества, кто-то – на невротизм героев, а кто-то – на библейскую символику. Присутствующие на Конференции американские психоаналитики увидели «Возвращение» раньше, чем американские киноакадемики. В отличие от последних, отвергнувших фильм А.Звягинцева в качестве номинанта на «Оскар», доктор Зви Лотан, действительный член Международной Психоаналитической Ассоциации, принял его как бесспорный шедевр.
Следующее заседание Киноклуба состоялось через месяц, в январе. Мы не могли не уделить внимание еще одному значительному явлению российской киножизни 2003 года – фильму режиссера Алексея Учителя «Прогулка» по сценарию Дуни Смирновой. Волею судеб оказавшийся в тени «Возвращения» этот фильм, на мой взгляд, особенно интересен людям, занимающимся психоанализом ибо позволяет исследовать всю гамму чувств героев, неминуемо затягиваемых в «водоворот транфера». Трансферентного «погружения» не избежали и зрители. Так, один из присутствующих почти дословно процитировал во время дискуссии героя классического фильма «Еще раз про любовь»: «Нет, о кино я говорить не буду, но девушка мне понравилась!»
Девушка (главная героиня Оля в исполнении Ирины Пеговой) просто не могла не понравиться! Особенно если учитывать интересное совпадение: в этот же день она понравилась жюри очередного кинофестиваля и получила приз как лучшая актриса года.
Весьма экзотичным было следующее, уже мартовское, заседание, посвященное «аниме» и «манге». Аниме – это «такие японские мультики, где все с большими глазами», а манга – мини-зарисовки типа комиксов по этим мультикам. Оказывается, манга существует в Японии уже второе тысячелетие, а в аниме для выражения чувств героев используется особая символика. Об этом и о многом другом увлекательно и захватывающе рассказала Гаянэ Арутюнян, истинный профессионал в своем аниме-хобби. Из огромного количества фильмов (у нее их более двух с половиной тысяч!) Гаянэ выбрала для просмотра «Кин шин» - живописную самурайскую сагу. Зрители были буквально очарованы «запахом ирисов во время дождя», зеркальным блеском карпов в прозрачной воде и шорохом рисовых циновок в домах средневекового Киото. Сложнее оказалось с погружением в мир чувств героев, впрочем, кому-то это удалось «с первого предьявления». Хочется еще раз поблагодарить Гаянэ как за интереснейшее выступление, так и за прекрасное техническое сопровождение, благодаря которому зрители смогли насладиться зрелищем на большом экране.
Остается лишь добавить, что очередное заседание Киноклуба состоится 10 апреля, где я предполагаю поделиться с коллегами своими соображениями о различиях между конвенциальным, порнографическим и художественно-эротическим кино и причинах принятия или непринятия эротики массовой культурой. Вы увидите фрагменты из известных фильмов Б.Бертолуччи, Л. фон Триера, А.Холланд, К.Брейя, К.Ружжиа и др. Надеюсь, что наша встреча будет интересна всем, кто просто любит хорошее кино. Подтвердите, пожалуйста, свое участие в заседании по тел.461-85-25 (директор-организатор Киноклуба Дмитрий Жданов).

Ведущая Киноклуба - Элина Потемкина
(психолог, обучающий психоаналитик и супервизор НФП)



Элина Потемкина

ОТЦОВСКОЕ НАСЛЕДИЕ
Фильм А.Звягинцева «Возвращение» - бесспорный лидер прошедшего года и по количеству полученных наград, и по степени эмоционального воздействия на зрителя. Тот шок, в котором пребываешь после просмотра, очень трудно выразить словами, однако я все-таки попытаюсь это сделать.
Итак, в глухое советское безвременье, в черно-белом приморском городе, пропитанном ржавчиной и запустением, живут два брата. Играют, дерутся, младший боится высоты, старший «закладывает» его дружкам… Вдруг в их жизни возникает Некто, кого велено называть отцом и кого мать по неписаным законам русских баб называет летчиком. «Летчик-налетчик!» - так прокомментировал подобную историю герой С.Крамарова из фильма «Джентльмены удачи». Двенадцать лет отсутствовал этот Некто, после чего вернулся, чтобы возлежать на шелковых простынях (именно этот ракурс вызывает ассоциации с творением А.Мантеньи), быть сексуально обслуженным матерью мальчиков (ни о каком проявлении нежности в их отношениях речи нет) и – главное! – сделать свой вклад в воспитание сыновей. Свою роль в семье этот Некто сводит к дележке мяса за столом, которое он рвет на куски руками и раскладывает по тарелкам и в раздаче приказов: налей, убери, ешь. Женщины молча подчиняются, того же повиновения Некто ждет и от детей, видимо видя в этом главную функцию мужского воспитания.
Старший сын покорно выполняет условия, а вот младший, боящийся высоты трус оказывается тверд, как камень, не позволяя этому Некто сломить его волю. Имя мальчика не Петр («камень»), а Иван – «Божий дар». Видимо, дарит иногда Господь этому стаду бессловесных такого несогласного, который не станет молча повиноваться приказам, а как минимум усомнится в праве эти приказы отдавать. «Откуда он вообще взялся?» - вот вопрос, на который Иван будет мучительно искать ответ.
В самом деле, на каком основании этот уголовник (самая распространенная зрительская версия!) или шпион, или просто чужой муж присваивает себе право называться отцом мальчиков? На основании факта занятия сексом с их матерью? Такое право надо заслужить, и в фильме это происходит. Некто становится отцом ценой собственной жизни! Он умрет дважды: один раз сорвавшись с высоты, символически унеся с собой страх младшего сына, и второй раз – утонув вместе с лодкой, скрывая под водной поверхностью все следы своего пребывания в жизни детей. А был ли отец? Именно затонувшая лодка, мимо которой в молчании движется камера – это первые кадры фильма. Именно в бездну, скрывающую эту лодку, так боится прыгнуть младший сын. Подобным же образом любой из нас боится погружения за грань сознательного, где скрыта правда об отце.
Незнание этой правды, которое охраняют безмолвные женщины, чье молчание еще хуже их вранья про летчиков – вот то, что калечит ребенка, заставляя бояться высоты (или глубины). Когда же горькая правда, которая по народному утверждению лучше, чем красивая ложь, открывается, и на смену фантазиям приходит реальность, все встает на свои места.
Отец – это не Бог из спрятанной на чердаке книжки, а обычный уголовник (шпион, двоеженец). Да, он вряд ли способен на любовь к женщине или детям, но в роковую минуту он жертвует собой и только так может доказать свое право на отцовство. А то, ради чего этот человек отправлялся на заброшенный остров – некий загадочный ящик (бандитский «общак», рация, клад) – так и не достается сыновьям. Этот символ отцовского наследия уходит на дно вместе с ним, ведь единственный канал передачи подобных ценностей – это родительская любовь.